Отправлено: 18.04.12 07:51. Заголовок: Между жизнью и смертью В. Ценева

На форуме я уже обращался к анализу статьи В.Ценева «Зачем думать, что всё очень плохо?». Здесь я хочу обсудить другую статью этого оригинального автора – «Между жизнью и смертью».

Как и ранее, хочу выразить, благодарность Виту Ценеву. Не смотря на мое критическое отношение к взглядам автора, следует отдать должное нестандартности подхода и наблюдательности В.Ценева. Проблемы, которые затрагивает Ценев относятся к повседневной жизни человека, но к сожалению, далеко не многие психологи пытаются анализировать эту «психопатологию обыденной жизни».

Интересно, что теоретическое обоснование В.Ценева в статье «Между жизнью и смертью» несколько отлично от «Зачем думать, что все очень плохо?». Судите сами.

цитата:

В.Ценев Между жизнью и смертью Я знаю, что испытывает приговоренный к смерти. Я это пережил. Мне приснилось, что с минуты на минуту меня расстреляют. Да, это был только сон. Но я уверен, что человек, приговоренный к смерти, испытывает нечто подобное. Нет, я не любовался «в последний раз» облаками и не томился в тоскливом восхищении от их красоты, которую я вот-вот потеряю навсегда. Нет, я не слышал сладкого пения птиц, и мое сердце не разрывало на части от сожаления, что эту прекрасную музыку я слышу в последний раз. Ничего этого не было. В детстве я смотрел фильмы про войну, в некоторых из них встречались сцены ожидания казни. И обязательно эта прекрасная природа, и красота облаков, и пение птиц, и сладкий воздух, который ты вдыхаешь в последний раз. Но теперь я знаю доподлинно, что происходит в эти последние минуты на самом деле. На самом деле в эти последние минуты восприятие мира принципиально меняется. И всё происходящее вокруг – шаги людей, порывы ветра, скрип двери, движения и выражение лица палача, шелест бумаги, бой часов, – абсолютно все вокруг как будто обещает тебе, что с тобой этого – не произойдет. Сейчас что-то непременно изменится. Сейчас кто-то зайдет в дверь и скажет, что казнь отменяется. Сейчас палач скажет, что это была только угроза. Сейчас произойдет что-то очень важное, и ты останешься жив. И это «доказывает» абсолютно всё, происходящее вокруг. Если ты слышишь, как тикает стрелка часов, то это значит, что сейчас что-то изменится, что-то пойдет иначе, и тебя не расстреляют. Каждое событие вокруг воспринимается как знак. Верный знак того, что сейчас что-то изменится, и я останусь жив! Меня не расстреляют! Этого не произойдет, потому что – вот сейчас, с минуты на минуту – случится нечто важное, и казнь будет отменена.

Конечно, можно поставить под сомнение правомочность безоговорочного перенесения сновидческих «переживаний» на объективную реальность. На самом деле, сон Ценева относится к разряду издевательских сновидений, где дримейкер помещает человека в ту ситуацию, которую в реальной жизни человек старается всеми силами избежать. Но дело даже не в этом.

Бросается в глаза безапелляционность опровержения Ценевым возможности предсмертного обостренного переживания красоты мира. Основание для такой категоричности ему дает лишь единичный личный сновидческий опыт. Не маловато ли? А как же, например, известные экзальтированные переживания Достоевского перед расстрелом, которые он позднее описал в «Идиоте»:

цитата:

Этот человек был раз взведен, вместе с другими, на эшафот, и ему прочитан был приговор смертной казни расстрелянием, за политическое преступление. Минут через двадцать прочтено было и помилование и назначена другая степень наказания; но, однако же, в промежутке между двумя приговорами, двадцать минут или по крайней мере четверть часа, он прожил под несомненным убеждением, что через несколько минут он вдруг умрет… Он помнил всё с необыкновенною ясностью и говорил, что никогда ничего из этих минут не забудет… Выходило, что остается жить минут пять, не больше. Он говорил, что эти пять минут казались ему бесконечным сроком, огромным богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживет столько жизней, что еще сейчас нечего и думать о последнем мгновении… Потом, когда он простился с товарищами, настали те две минуты, которые он отсчитал, чтобы думать про себя; он знал заранее, о чем он будет думать: ему всё хотелось представить себе как можно скорее и ярче, что вот как же это так: он теперь есть и живет, а через три минуты будет уже нечто, кто-то или что-то, -- так кто же? где же? Всё это он думал в эти две минуты решить! Невдалеке была церковь, и вершина собора с позолоченною крышей сверкала на ярком солнце. Он помнил, что ужасно упорно смотрел на эту крышу и на лучи, от нее сверкавшие; оторваться не мог от лучей; ему казалось, что эти лучи его новая природа, что он чрез три минуты как-нибудь сольется с ними... Неизвестность и отвращение от этого нового, которое будет и сейчас наступит, были ужасны; но он говорит, что ничего не было для него в это время тяжелее, как беспрерывная мысль: "Что, если бы не умирать! Что, если бы воротить жизнь, -- какая бесконечность! И всё это было бы мое! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую бы минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!". Он говорил, что эта мысль у него наконец в такую злобу переродилась, что ему уж хотелось, чтобы его поскорей застрелили.

В этом описании мы не видим ни явного страха перед смертью, ни надежды что казнь не произойдет. Напротив, Достоевский пишет об ощущении важности последних минут, о «богатстве», о сверкавших солнечных лучах на соборе. И не смотря на сожаление, на тяжесть и ужасность мыслей, что если бы жизнь можно было бы продолжить, то она бы проживалась более осознанно и прекрасней, мы читаем и о желании, «чтобы поскорее застрелили». Где же, непременно описываемая из сна Ценева обязательная надежда и уверенность человека, что смерть не произойдет? (Забавно, что князь Мышкин говорит, что «я потом во сне видел, именно эти пять минут видел...»)

Неужели Федор Михайлович врал для красного словца или целиком тягостные и неприятные переживания для него с течением времени защитно трансформировались в нечто положительное? А ведь примеры подобного эмоционально приятного переживания приближения смерти также не единичны. Взять хотя бы случаи, описанные Моуди в известной книге «Жизнь после смерти». Не смотря на религиозную тенденциозность идей этой книги, все-таки можно полагать, что в них собраны рассказы реальных людей, реально пережившие состояние умирания.

Но в рассуждениях Ценева, конечно, есть логика. Здравый смысл, как будто, подсказывает, что рассуждениям Ценева стоит доверять, т.к. он говорит почти об очевидном факте того, что смерть пугает. Но оригинальность Ценева не в этом, а в приводимом им объяснении: зачем человеку нужно пугать себя смертью (об этом ниже).

Где же находится истина? Пугает ли смерть или радует? А правда, на наш взгляд, и тут и там.

(продолжение следует)

 Отправлено: 24.04.12 11:06. Заголовок: В. Ценев И пока все..

цитата:

В. Ценев И пока все хорошо или более-менее, вы не сможете найти ответа на вопрос, зачем нужно жить. Где оно, это страстное желание именно жить? Действовать, стремится, бороться и двигаться дальше? Когда вам трудно, вы спрашиваете иногда – а зачем? – и не находите ответа на этот вопрос.

Здесь можно полностью согласиться с В.Ценевым: когда всё хорошо, когда кушаешь жизнь полными ложками и от этого получаешь качественное удовольствие, то вопрос зачем я всё это делаю не должен возникать. И только тогда когда, вдруг жизнь начинает устойчиво горчить, и от этой горечи не получается никак избавиться, то естественно должен возникнуть вопрос о смысле такой некачественной жизни: зачем я всё это безобразие делаю?

цитата:

В. Ценев Потому что вот она, ваша жизнь, она здесь и сейчас, и заглядывая вперед, вы видите, что и там у вас какая-то жизнь, такая же, как и сейчас, или другая, но, по большому счету, все то же самое, суета сует и томление духа. И вы не знаете, зачем и какой в этом смысл. Я живу, Вася живет, все как-то живут. Но когда вы оказываетесь лицом к лицу со смертью, – как в фильме «Размах крыльев», где самолет терпит бедствие (или как в фильме «Угон рейса 93», в котором самолет захватили террористы), – вы вдруг отчаянно понимаете, что ваша жизнь – должна продолжаться. И что у вас есть дети, о которых вам нужно позаботиться. И дела, которые вы не успели сделать. И чувства, которые вы не смогли как следует выразить. И тысячи других причин, по которым вы обязательно должны жить.

Рядом со смертью ощущение жизни обостряется – факт давно известный. Достаточно вспомнить дзенскую притчу.

цитата:

В одной дзенской сутре пересказывается притча Будды: Как-то, идя по полю, человек встретился с тигром. Он побежал, тигр за ним. Добежав до края пропасти он ухватился за корни дикой виноградной лозы и повис над бездной. Тигр начал обнюхивать его сверху. Дрожа от страха бедняга посмотрел вниз: там, далеко внизу его поджидал другой тигр. Только лоза пока еще удерживала его. Две мыши, черная и белая, начали потихоньку подгрызать корни лозы. Рядом с собой человек вдруг заметил спелую, сочную землянику. Держась одной рукой за лозу, другой он сорвал ягоду. Как она была вкусна. ("Притча"- 18-я история Дзен.// 101 история Дзен.)

Представим обратную ситуацию. А что если человек перед лицом смерти достаточно позаботился о детях, смог выразить чувства, которые хотел и по словам Ю.Вагина, получил от жизни настолько много хорошего, что всё дальнейшее в его жизни воспринимается уже как бонус. Будет ли здесь отчаянное цепляние за жизнь, сожаление о том, что чего-то не успел? А ведь достаточно умиротворенное отношение к приближению смерти, отношение к прожитой жизни как к «полной чаше» не такая уж и редкость в человеческой популяции. О возможности такого отношения говорит не только тифоанализ, но и Э.Эриксон, И.Мечников, экзистенциалисты.

Таким образом, закономерность отмеченная В.Ценевым, не строгая, возможны и иные варианты. Но последуем дальше за рассуждениями автора, где речь пойдет о страхе, Фрейде, влечении к смерти, и наконец объяснении того, зачем человеку пугаться смертным страхом.

(продолжение следует)

 Отправлено: 18.04.13 17:33. Заголовок: Смерть отталкивает. ..

цитата:

Смерть отталкивает. Вид смерти. Запах смерти. Мысли о смерти. Отталкивает. Часто говорят, что люди в экстремальных ситуациях способны на физические усилия, которые невозможны в обычных ситуациях.

Отталкивает ли? Тогда дайте ответ: кто смотрит смерть, кто нюхает смерть, кто думает о смерти? Все эти действия являются притяжением к смерти. Мы наблюдаем определенную активность направленную на приближение к смерти.

Приведу такой пример. Одна моя коллега-психолог на территории морга участвовала в оказании психологической помощи родственникам погибших в при пожаре. Кроме того, она лично приходила на опознание обезображенного огнем трупа родственницы одной её знакомой. После этого дня у неё отмечались умеренно выраженные признаки ПТСР, одним из которых был отказ от мяса, неприятие запаха мяса, вплоть до возникновения тошноты и рвоты. Зададимся вопросом почему? Очевидно, что запах мяса у неё ассоциировался с трупом. На первый взгляд, таким образом она отторгла от себя то, что ей было не приятно. Однако прежде чем что-то отторгнуть, нужно включить это в себя. Тошнота и рвота не возникает просто так. Нечто должно быть проглочено, интроецировано. И это именно её интроективная активность. Можно просто увидеть труп и забыть, а можно при этом психологически интроецировать объект связанный со смертью. Какая потребность стоит за этой активностью?

цитата:

Страх – это реакция на опасность. Любая опасность – связана с угрозой для жизнедеятельности. Реальная это угроза (озлобленная собака) или мнимая (страх микробов), не суть важно. Если есть страх, есть и угроза жизнедеятельности. Во всех случаях, включая страх перед вторжением марсиан. Смерть отталкивает. Когда вы читаете у Фрейда, что есть «инстинкт смерти», влечение к смерти, вы должны знать, что у большинства психоаналитиков того времени концепция Фрейда о влечении к смерти вызвала отторжение. Было сделано предположение, что эти идеи «питались» патологическим страхом Фрейда, который вел изнурительную борьбу с раком. Многие психоаналитики сошлись во мнении, что эта концепция «влечения к смерти» не имеет ничего общего ни с психоанализом, ни с пониманием психологической природы человека вообще. Рудольф Брун, автор основательного обзора идей Зигмунда Фрейда, предположил, что на концепцию Танатоса («влечения к смерти») в значительной степени повлияла болезненная реакция Фрейда на массовые убийства во время первой мировой войны.

Да, действительно у многих психоаналитиков и особенно непсихоаналитиков концепция влечения к смерти вызвала отторжение, но не у всех, у некоторых (Ференци, Федерн, Эйтингон, Меннингер, Нюнберг) получила поддержку и некоторое развитие. Утверждение, что «влечение к смерти» не имеет отношение к психоанализу, конечно, забавное, учитывая, что концепцию влечения к смерти выдвинул сам Фрейд, который как никто другой выстраивал по кирпичикам фундамент психоанализа. Это утверждение можно прировнять к утверждению, что поздний Фрейд никакого отношения к психоанализу не имеет.

Частое упоминание болезни Фрейда и реакции на войну как причин появления в голове у Фрейда идеи «влечения к смерти» тоже примечательное. Только вдумайтесь, критики вместе с Ценевым, опираясь на эти аргументы, тем самым допускают, что да, контакт со смертью может вызвать у человека интерес к теме смерти – т.е. направленность (так в психологии традиционно определяют понятие «интерес») на смерть. В то же время, В.Ценев утверждает, что на этом месте должно быть отторжение. Видимо, Фрейд про эту общую закономерность не знал.

цитата:

Смерть отталкивает. Есть только один инстинкт, одно влечение – жить. И чем ближе лицо смертельной опасности, тем сильнее Вам хочется жить. Вы должны понимать это, в первую очередь, как физическую константу жизненной силы. Как пружину эволюции, у которой «сила противодействия» прямо пропорциональна «силе действия». Чем больше давление на «пружину смерти», тем сильнее её сопротивление, тем больше вас будет отталкивать «в жизнь». Справедливо и обратное: чем меньше давление на «пружину смерти», тем меньше ваша жизненная сила… Смерть отталкивает. Закон жизни. Никакого «влечения к смерти» не существует. Есть единственное желание, единственное настоящее влечение – влечение жить. Чем ближе смерть, тем сильнее желание жить. И наоборот.

Попробуем согласиться с В. Ценевым и подставим под формулу: «чем ближе смерть, тем сильнее желание жить» больного человека. Уж кто кто, а больной человек по факту своей болезни приблизился ближе к смерти, чем здоровый человек. Согласно утверждению В.Ценева получается, что «жизненная сила» у больного человека очень высокая, его «пружина смерти» достаточно заведена и благодаря этому он успешно «отталкивается в жизнь» и, видимо, становится более живой, чем был до болезни. Из этого следует, что мы болеем для того, чтобы выздороветь и быть более здоровыми. Заманчиво под данную теорию подвести и функционирование системы иммунитета.

Но к сожалению нарисованную радужную картину омрачает статистика: чем чаще и тяжелее человек болеет, тем скорее он умирает. Нестыковочка, однако.

Также как человек не надевает каждый день туфли на размер меньше только ради того, чтобы почувствовать облегчение при их снятии после долгой ходьбы, также и человек не ищет смерть лишь для того, чтобы получше спрятаться от неё и наслаждаться жизнью. В страхе смерти и стремлении к смерти работают закономерности совсем иного порядка.

(окончание следует)

 Отправлено: 21.04.13 06:50. Заголовок: В дальнейших своих р..

В дальнейших своих рассуждениях В.Ценев дает объяснение взаимосвязи «отталкивания» и «притяжения».

цитата:

Смертельное телевидение По данным журнала «Хёрцу», в фильмах, показанных по немецкому телевидению, в сумме за год было показано 25000 убийств. Из них 439 раз были показаны сцены изнасилования, издевательства и убийства детей. «Теленасилие в последнее время буквально захлестывает зрителя», – сетует специалист по серийным убийцам Александр Олимпиевич Бухановский. Как будто все телевидения всех стран сговорились, чтобы как следует «захлестнуть» зрителя именно насилием… Массовая резня в Техасе бензопилой. Кошмар на улице Вязов. Смертельное оружие. Кровавый четверг. Избиения, пытки, убийства, изнасилования, катастрофы. Смерть – это товар, который пользуется огромным спросом. Телевидение никого не «захлестывает» и ничего не пытается навязать. Оно показывает только то, что дает рейтинг. Если птички и красота снежинок дадут больший рейтинг, чем мозги на асфальте, то телепередачи будут состоять исключительно из снежинок и «возлюби ближнего своего». Но мозги и убийства дают запредельно больший рейтинг. Это очевидно. Исходя из этого, я бы сказал принципиально иначе: общество захлестнула потребность[i/] в переживании сцен, связанных с насилием и смертью. Это может не уложиться в голове, а поэтому я повторю еще раз: Общество захлестнула потребность в переживании событий, которые связаны с болью, страданиями, насилием и смертью.

Здесь мне видится определенная некорректность употребляемых В. Ценевым терминов в свете его концепции. С одной стороны автор, утверждает, что «никакого «влечения к смерти» не существует» и «есть единственное желание, единственное настоящее влечение – влечение жить», с другой стороны он же пишет о потребности в переживании сцен связанных со смертью, интересе к смерти. Вообще-то в психологии традиционно «влечение», «потребность», «интерес» рассматривают как категории одного порядка. Но, видимо, автор никакого противоречия в этом не усматривает. В.Ценев подчеркивает, что эта потребность и интерес к смерти носят вторичный характер по отношению к первичному влечению жить и смерть здесь выступает как стимул для реакции-жизни. Получается, что влечься к смерти можно без наличия самого влечения к смерти.

цитата:

В каком-то фильме был эпизод, где девушка пережила катастрофу и чудом осталась жива. И вот она заходит в комнату, а ее отец сидит и смотрит новости, где рассказывают про эту катастрофу. И она истерически кричит – выключи это немедленно! – потому что человек, который пережил нечто ужасное, физически страдает от любых сцен смерти и насилия. И никому из тех, кто пережил Норд Ост или Беслан, не придет в голову смотреть фильмы из серии «Техасская резня бензопилой» или «Кошмар на улице Вязов». Люди, которые пережили войну, не любят о ней вспоминать, не любят фильмы про войну. Мой дед прошел через Освенцим и Бухенвальд. Почти ничего не рассказывал, потому что сразу начинал плакать. Я знал человека, который служил в Афганистане. Он избегал спиртного, и я думал, что он не пьет, потому что по профессии положено (он работал телохранителем). Но однажды он выпил, и я видел, как он плакал, выл, ревел, бессвязно что-то бормотал, и никто не мог его успокоить. Потом, когда он немного успокоился, он рассказал один эпизод, как похищали наших солдат, накачивали их наркотиками, а потом – с живых! – снимали кожу и бросали умирать. Больше он никогда не пил и никогда ничего не рассказывал.

Приведенные В.Ценевым примеры относятся к посттравматическим случаям с превалированием в структуре ПТСР симптома «избегания». Однако, это только одна сторона медали. Кроме «избегания» специфическим проявлением ПТСР является симптом «вторжения». Исследования по эмпирической и статистической проверке критериев ПТСР классификации DSM на валидность показали, что вторым по важности, после самого факта наличия психотравмирующей ситуации, является именно критерий постоянного возвращения к переживаниям, связанным с обстоятельствами травмы.

В примере с афганцем обратим внимание, что когда ослабляется сознательный контроль над вытесненным в бессознательное (с помощью алкоголя), мы видим именно вторжение воспоминаний о смерти т.е. ментальную активность направленную на смерть. И где же здесь отторжение?

цитата:

Смерть отталкивает физически. Это исключительно сильная мотивирующая сила – жить. Жажда жизни. Инстинкт выживания. Жизненная сила. Но если общество отчуждается от смерти, если соприкосновение со смертью становится смутной абстракцией, – у общества исчезает мотивация жить. Жизнь перестает быть ценностью, потребностью, смыслом. И тогда вы задаете вопрос: зачем? И тогда вы задаете вопрос: какой в этом смысл? И идёте лечиться к психологу, который уверяет вас в том, что «жизнь прекрасна и удивительна», и как важно при этом коллекционировать марки или этикетки от пивных бутылок. И тогда появляется все более и более возрастающий интерес к смерти. Именно потому, что она отталкивает вас в жизнь. И чем сильнее вы нажимаете на пружину смерти, тем сильнее ваша мотивация. И эти 25 часов непрерывного насилия по телевизору – еженедельно (по данным журнала «Херцу») – являются необходимым минимумом для того, чтобы человек работал, платил налоги, воспитывал детей и соблюдал правила дорожного движения. Но не потому, что люди настолько злы, агрессивны и жестоки. Нет. Им нужна смерть – как некая жизненная сила, как кофеин, антидепрессанты, адреналин, алкоголь, никотин, наркотики, порнография и «Виагра». И это один логический ряд. И не рассказывайте мне сказки на тему зависимого поведения. Современному человеку, чтобы элементарно поебаться, нужно, чтобы по телевизору кому-то непременно вышибли мозги или пошинковали на салат бензопилой. И без этого у него просто «не стоит». На жизнь, в первую очередь. Все остальное, что «не стоит», является лишь следствием глубочайшего «жизненного» кризиса общества.

Если «жизнь перестает быть ценностью», то возникает «интерес к смерти». Абсолютно логичное умозаключение. Нелогичны только дальнейшие рассуждения, про «отталкивание в жизнь». Чтобы удержать в руке теннисный мячик (жизнь) нам незачем бросать его в стену (смерть), чтобы ловить его вновь. Ведь можно не поймать. И действительно, очень странно рассматривать в одном ряду кофеин, антидепрессанты, адреналин, алкоголь, никотин, наркотики как средства мотивирующие жизнь и побуждающие к жизни. От многих из перечисленных факторов жизнь только сокращается. Сокращается именно потому, что жизнь перестает быть ценностью. Никаких отскоков от стены смерти в жизнь не происходит. Человек получает именно то к чему движется и настолько быстро, насколько скоро его движение.

Смерть действительно может отталкивать. Но это отторжение носит защитный характер по отношению к влечению к смерти. Страх и боль – это те механизмы, которые не отменяют влечение к смерти, но лишь препятствуют максимально быстрому приближению к смерти.

Чем хуже человеку живется, тем более непривлекательной становится такая жизнь и тем большее возникает желание избавится от жизни. В этой ситуации могут активизироваться в том числе и упомянутые В.Ценевым «мнимые страхи» перед микробами, вторжением марсиан. Только эти страхи отнюдь не мнимые. Голова человека на бессознательном уровне прикидывает привлекательные возможности быстрой смерти (от марсиан, от микробов), а на сознательном уровне человек пугается внезапно вплывшим смертным идеям и пытается от них защититься. Защититься от самого себя. Но «придет смерть и у неё будут твои глаза».