Отправлено: 17.10.07 17:42. Заголовок: Критика тифоанализа в докладе Скляра.

В гостевой книге сайта тифоанализа Валерием [Штыровым] была приведена ссылка на свой сайт, где был выложен «Доклад Скляра с приложенными к нему замечаниями Доктора» посвященный логике критики теорий на примере тифоанализа. См. http://shtirov.narod.ru/vagin.htm

Честно говоря, не совсем понял, почему именно на тифоанализ пала честь служить моделью для типичной критики «всякой теории». Также, при беглом просмотре материалов выложенных на сайте Валерия, не понял, являются ли «Семинары доктора Мицкевича» изложением работы реального научного общества или это оригинальное художественное обрамление его личных воззрений. Но не суть важно.

В начале доклада Скляром [Штыровым] было заявлено, что «прорабатываемый мной текст имеет ввиду мои собственные интересы и не имеет ввиду ни специально хвалу, ни критику автора». Тифоанализ взят им в качестве примера и основная задача докладчика не разбор положений тифоанализа, а вскрытие закономерностей «мыслительной кухни» авторов создающих те или иные теоретические конструкты. По этой причине нам можно было бы воздержаться от комментариев, т.к. «колокольня» Скляра стоит от тифоаналитической на значительном расстоянии. Но поскольку ссылка на доклад Скляра была приведена Валерием в Гостевой книге тифоанализа, то, немного поколебавшись, я решил написать отдельные свои замечания по тексту.

Доклад г-на Скляра можно добавить в копилку закономерностей стороннего восприятия тифоаналитической концепции.

 Отправлено: 17.10.07 17:51. Заголовок: Re:

Сам по себе анализ логики и психологических основ (да еще на психофизиологическом базисе) построения научных теорий конечно любопытен. По этому разделу я не буду предлагать своих комментариев, а обращу внимание на те части «Доклада Скляра» и «Замечаний Доктора», которые непосредственно посвящены положениям тифоанализа.

цитата:

Т.о., критика теории может быть критикой сверху (1); в этом случае создается более общая теория; снизу (3); в этом случае исходная теория ограничивается, на её место подставляется её частный случай; и, наконец, "горизонтальной" (2) Последний случай предполагает существование сначала двух, а затем последовательно всё большего числа параллельно сосуществующих теорий, каждая из которых является пищей для отрицания и развития. В настоящем случае мы, очевидно, имеем критику теории снизу, подогреваемую противоположной критикой исходной теории опять-таки снизу. Мы, т.о., видим, как единая теория Фрейда y его последователей распалась на две противоположные и по своей видимости противостоящие, взаимно отрицающие друг друга теории, но благодаря этому отрицанию так же и развивающие друг друга.

Применительно к тифоанализу нельзя сказать, что его критика дуалистической теории Фрейда была однозначно «сверху» или «снизу». «Частный случай» фрейдовского инстинкта смерти положенный во главу угла тифоанализом не ограничил исходную теорию, но послужил как раз той самой общей теорией, которая включила в себя т.н. «влечение к жизни» как частный случай.
Конечно, изначально тифоаналитические идеи Ю.Вагин развивал именно в направлении расширения применения психоаналитической концепции влечения к смерти (см. кн. Ю.Вагина «Авитальная активность») В этом смысле она была «критикой снизу». Но поскольку для окончательной формулировки тифоанализа были привлечены в т.ч. одни из таких «более общих» теорий как термодинамическая теория диссипативных систем и онтогенетическая персонология, то здесь уже направление критики на вертикальной оси «верх-низ» не является каким-то избирательным.

цитата:

То, что термины Фрейда понимаются в качестве дуальных, причем, подразумевается, что дуальность - это неправильно, говорит не столько только о мышлении Фрейда, но в большей степени о мышлении критикующих его читателей, остановившихся, т.ск., на монистическом мышлении первой степени.

Если правильно понимаю, то автор называет «монистическим мышлением первой степени» именно концепцию тифоанализа. Хорошо, смотрим дальше.

цитата:

Возьмём любой универсальный класс противоположных понятий (рис. 2) На рисунке 2a представлено множество объектов как таких, которые обладают одним либо другим признаком, но не могут обладать обоими признаками одновременно, а также не могут обладать никакими третьими признаками. Монист первой степени скажет, что на рис. 2а представлены два дуальных понятия, что неверно, потому что из двух дуальных понятий истинным может быть только одно. Поэтому он расширит одно из понятий до универсального класса, тем самым, если иметь ввиду психологическую сторону, другое понятие вытеснив в бессознательное, и в этом случае, в объективном плане, мы получаем схему отношений, представленную на рис.2с, в котором сознанию субъекта будет принадлежать расширенное до универсума и тем самым положенное им понятие, тогда как бессознательному будет принадлежать т.о. отрицаемое им и тем самым снятое понятие.

Вот этот рисунок Скляра:

Давайте примерим эту схему на тифоанализ. Что представляет собой рисунок 2а обозначающий множество объектов обладающих определенными признаками. Для тифоанализа это живое существо и, в частности, человек. Мы говорим, что классический психоанализ в человеке размещал две тенденции, в качестве критерия выбирая их разнонаправленность (на смерть или на жизнь). Поскольку мы обнаруживаем у человека только одну тенденцию направленную на смерть (а те случаи, которые Фрейдом трактовались как направленные на жизнь тоже на поверку оказались направленными только на смерть), то мы утверждаем, что мнение Фрейда о существовании влечения к жизни неверно. Т.о. вся психическая и поведенческая феноменология, которая в психоанализе объяснялась дуалистически, в тифоанализе объясняется монистически.
Сама же по себе эта феноменология никуда не вытесняется. Также как никуда не вытесняется и понятие влечения к жизни (В тифоанализе присутствует понятие «тенденции к жизни». Тенденцией к жизни обладает неорганическая материя, закономерно образующая при определенных условиях жизнь). Но поскольку тифоанализ - это прежде всего психологическая концепция и в качестве масштаба изучения мы выбираем живого человека (также как и психоанализ), то мы не утверждаем новой дуалистической концепции. Мы говорим, что человек, равно как и любая другая форма жизни, обладает лишь влечением к смерти. Т.о. тифоанализ говорит лишь об одном влечении, и в этом смысле он является монистической концепцией.

цитата:

Если мы будем иметь дело с монистом второй степени, то относительно рис. 2а он скажет, что одно понятие является дополнением по отношению к другому. Фактически он примет дуализм этих понятий как реальность. Относительно рис. 2с он скажет, что эти два понятия являются двумя противоположными сторонами, двумя аспектами одной и той же целостности, такой, что одна из сторон является определяющей, другая - первенствующей, одна сторона принадлежит реальности, другая - мышлению. И если такой монист второй степени является идеалистом, то он будет утверждать, что определяющей стороной является мышление, идея, если это - материалист, то он скажет, что определяющей стороной является материя.

Конечно, очень хотелось бы поинтересоваться у «мониста второй степени», что же он подразумевает под «влечением к жизни» как дополняющим понятием к «влечению к смерти» у человека (если мы по прежнему говорим об одном и том же – т.е. о живом человеке)? Допустим, что «влечение к смерти» принадлежит реальности, а «влечение к жизни» мышлению. И что? Конечно, можно говорить, что понятие «Земля круглая» является дополненным понятием по отношению к представлению «Земля плоская». Но становится ли мыслительный конструкт «Земля плоская» определяющим для круглости Земли? В нашем случае, независимо от того, будет ли считать человек, что он влечется к жизни или будет считать, что влечется к смерти, это никак не повлияет на фактическое положение дел – объективно мы будем наблюдать одно влечение к смерти. Поэтому, лично я смысла «мыслительной дополненности» не вижу.
То что тифоанализ берет свои начала из критики дуалистической теории Фрейда, для самой монистической концепции влечения к смерти имеет лишь историческое значение. Хотя монистические предпосылки теории первичных влечений имелись у Шпильрейн, Юнга, Фрейда, но детально и окончательно они были изложены Фрейдом именно в форме дуалистической концепции. Поэтому тифоанализ не мог формулироваться никак иначе, как начиная с критики и оппозиции к дуализму.

цитата:

Мы можем сказать себе, что будем к одному классу относить объекты, которые обладают одним признаком и не обладают противоположным. Однако, хотим мы этого или не хотим, мы должны будет задать порог различения, в соответствии с которым будем рассматривать объект в качестве обладающего тем либо другим признаком, поскольку мы можем рассматривать элементы заданного множества объектов как обладающие всеми из признаков, которые характерны хотя бы для одного из элементов. Любой из признаков, естественно, характеризуется мерой, поскольку он может быть выражен сильнее или слабее. Тогда признаку, который мы не в состоянии выявить у элемента множества, мы можем приписать меру, равную нолю, и, соответственно, можем поставить в соответствие установленным признакам их относительные меры.

Согласно монистической позиции, мы рассматриваем жизнь как вектор направленный строго в одном направлении. Конечно, можно приписать влечению к жизни величину равную 0, но, строго говоря, различать нам будет нечего. У живого нет никаких признаков, по которым мы могли бы вообще иметь право говорить о существовании влечения к жизни. С таким же успехом можно говорить, что влечение человека к Марсу равно 0, а влечение к Земле 1. Другими словами, мне как тифоаналитику, хотелось бы предварительно узнать, откуда вообще в рассматриваемой системе координат взялся «Марс» и «влечение к жизни» и что под этим подразумевается.

То, что действительно важно для тифоанализа, так это различение во влечении к смерти нормального хронического умирания и авитальной активности. При этом монистический вектор жизни никоим образом не меняется, но меняется скорость, интенсивность и амплитуда работы механизмов хронификации жизни – агрессии и элиминации. Я думаю, что на этом моменте еще многие критикующие тифоанализ будут спотыкаться, т.к. в существующем обывательском мнении «влечение к смерти» представляется исключительно как желание смерти и суицидальнуюая активность. Это не так. Но именно подобное одностороннее представление демонстрируют в докладе Скляр и в замечаниях к докладу Доктор Марцинкевич.

цитата:

Например, мы берем множество людей, и классифицируем их по признаку влечения к жизни либо влечения к смерти. Разумеется, делать это мы можем на основании отличительных признаков, например, по отношению человека к жизни и смерти, или по поведению человека, направленному на его саморазрушение или самовосстановление и развитие. В качестве основания деления мы можем принять то обстоятельство, что все люди умирают, и в этом случае у нас вся жизнь может рассматриваться не со стороны сопротивления жизни смерти, а, напротив, как влечение к смерти. Но, заметьте, также и здесь мы получаем две противоположные и вместе с тем связанные точки отсчета: жизнь как сопротивление смерти и жизнь как влечение к ней. Если мы скажем, что жизнь как сопротивление смерти равна нолю, то всех людей мы должны будем записать в разряд обладающих единственно влечением к смерти; если же жизнь как сопротивление смерти равна единице, то мы можем утверждать, что субъект обладает единственно влечением к жизни. (И, соответственно, напротив, если влечение к смерти как сопротивление жизни рано нолю, то получаем отрицание влечения к смерти, если единице - то отрицание жизни)

Опять таки, хотелось бы узнать, откуда взялось применительно к тифоанализу понятие «сопротивления смерти» т.е. каким образом были получены т.н. «противоположные точки отсчета». В тифоанализе если и возможно вести речь о сопротивлении и избегании, то они применимы лишь к страху и боли. Невозможно показать, что у человека «сопротивляющегося смерти» по факту его сопротивления вдруг замедлились или пошли вспять физиологические процессы и темпы проживания жизни (умирания).

цитата:

Стоит заметить, что термин "влечение" является психологическим. Мы можем, конечно, выразиться так, что река обладает влечением к морю, что отрицательный заряд влечется к положительному, но это уже предполагает, что река - живое существо, обладающее чувствами и пр. И, аналогично, говоря о психологических процессах, мы можем говорить о разности потенциалов, о напряжениях и пр. Но следует при этом помнить, что в обоих этих случаях мы применяем условный способ употребления терминов, выражая одну из противоположных реальностей, один из противоположных миров - физический либо феноменологический - в терминах другого мира.

Думаю, что утверждение того, что физический и феноменологический мир противоположны, очень бы удивило не только физика, но и любого специалиста с естественнонаучным мышлением. В моем представлении психика отнюдь не «вещь в себе», но репрезентирует на своем уровне те же самые физические процессы, что протекают и в неживой материи.

цитата:

Ю.Вагин может сказать, что он в любом человеке может обнаружить влечение к смерти. Представитель противоположного лагеря может заявить, что, напротив, это он в любом человеке может найти стремление к жизни. В этом случае каждый из них просто "выносит одну сторону противоположности за скобки", т.ск., вытесняет в бессознательное. Но это - их индивидуальная установка, связанная с их практикой и с их индивидуальными наклонностями. Когда к тебе на прием целыми днями идут люди "с расстроенными нервами", когда есть психофизиологические предпосылки восприятия их в определенном аспекте, когда эти вещи срабатывают и, в конце концов, кормят, то естественно, что создается соответствующих рефлекторный стереотип, который воспроизводит себя, а в результате повседневно тренировки развивается, входя на каком-то уровне своего развития в состояние насыщения. Это как раз тот случай, когда практическое отношение к реальности определяет теорию. Мы в данном случае получаем для отдельного человека т.н. монизм. С другой стороны, если мы в психике будем выделять какие-то отдельные стороны, например, влечение к власти и т.п., то подобного рода монизм на деле является всего лишь небольшим частным случаем, а если таких частных случаев много, а их много, то мы получим из этого множества фактический плюрализм в силу того, что все они, несмотря на взаимное неприятие, тем не менее, сосуществуют, образуя единую природную систему, поскольку все это происходит вопреки индивидуальному сознанию, поскольку единство знания индивидуальными сознаниями отрицается в силу сформированных стереотипов, соответствующих индивидуальным психофизиологическим данным и внешней социальной и природной среды их актуализации.

Поскольку здесь докладчик апеллирует к мотивам автора создавшего тифоаналитическую концепцию, то по этому разделу гораздо лучше ответит сам Ю.Вагин. Со своей стороны только замечу, что когда к врачу приходят люди с «расстроенными нервами», то он в силу профессиональных обязанностей не может быть просто пассивным наблюдателем и лишь констатировать, что весь мир болен, но должен помочь человеку достигнуть лучшего состояния и знать для себя какими критериями это лучшее состояния должно отвечать. В этой ситуации врачу, возможно, даже удобнее пользоваться дуальными понятиями «патология-норма», «болезнь-здоровье», «смерть-жизнь», чем монистической установкой. Поэтому нельзя утверждать, что исключительно специфический контингент, с которым работал и работает Ю.Вагин, обусловил представление о существовании в живом мире одного влечения к смерти. В тексте книги «Тифоанализ» как раз видно, что автор не ограничивается одной клинической аргументацией.

цитата:

Следует указать на справедливость его [Вагина] замечания относительно того, что его теория возвращает психоанализ в лоно медицины. Действительно, положенность влечения к смерти рассматривается как медицинский факт, как диагноз, тогда как положенность влечения к жизни в качестве медицинского факта не рассматривается и выносится в гуманитарную сферу, что, видимо, совершенно напрасно, поскольку медицинское исследование влечения к жизни имеет не меньшее значение, чем исследование влечения к смерти, так как диагноз положенности влечения к смерти показывает, как не должно быть, но ничего не говорит о том, как должно быть. Это последнее -простое негативное отрицание, направленное на устранение симптомов диагноза, но при этом не идет речи о формировании противоположных симптомов, симптомов жизни.

В тифоанализе нигде не идет речь о влечении к смерти как о диагнозе. Никакого «простого отрицания» в концепции нет. О типичной ошибке подобного узкого восприятия понятия «влечения к смерти» я уже написал выше. Хотя, скорее всего, данные замечания Д-ра Марцинкевича обусловлены плохим знакомством с текстами Ю.Вагина.

цитата:

С другой стороны, если мы в психике будем выделять какие-то отдельные стороны, например, влечение к власти и т.п., то подобного рода монизм на деле является всего лишь небольшим частным случаем, а если таких частных случаев много, а их много, то мы получим из этого множества фактический плюрализм в силу того, что все они, несмотря на взаимное неприятие, тем не менее, сосуществуют, образуя единую природную систему, поскольку все это происходит вопреки индивидуальному сознанию, поскольку единство знания индивидуальными сознаниями отрицается в силу сформированных стереотипов, соответствующих индивидуальным психофизиологическим данным и внешней социальной и природной среды их актуализации.

Наверняка в мире есть представители человечества, которые до сих пор считают, что Земля плоская, а Солнце это небольшой плоский диск чуть больше Луны. Допустим, они составляют единую природную систему плюралистических представлений. Как это повлияет на фактическое астрономическое положение Земли и Солнца? Или строгие астрономические знания следует отнести лишь к «частным случаям» многообразия верований?

Поскольку заключительная часть Доклада Скляра построена с допущением существования у человека «влечения к жизни» (но без определения этого понятия) и неразрывной связи его с влечением к смерти, то я пока воздержусь от комментариев т.к. данная часть прямо уже не относится к положениям тифоанализа и их критике.

 Отправлено: 21.10.07 18:43. Заголовок: Re:

Для завершения гештальта все-таки откомментирую заключительную часть доклада.

цитата:

Мы обнаруживаем, что мы можем различно разбивать объекты. Мы можем разбить все множество объектов на два класса. Но так как мы обнаруживаем, что объект обладает противоположными признаками, то получаем схему, представленную на рис. 2b. Наконец, если объект способен обладать противоположными признаками, то становится ясно, что мы можем рассматривать всё множество объектов как принадлежащее одному классу, приписывая исключающие количественные относительные характеристики каждой их сторон объекта. В таком случае мы получаем, что, первое, каждый объект есть либо то, либо другое, то есть у него положена одна из сторон. Например, если мы говорим о характерном признаке человека как его влечении к смерти, то мы тем самым определяем его качественную сторону. Но наряду с этой стороной он характеризуется также относительной количественной характеристикой от ноля до единицы этого качества. Что в таком случае мы получаем? если количественные значения противоположных сторон находятся в окрестности 0,5, то мы имеем дело с уравновешенным объектом. На остается определить качество объекта, то есть положенную сторону в нём. То есть положено в нем влечение к смерти или к жизни. Это будет его объективная характеристика. В то же самое время я, являясь психотерапевтом, являюсь также человеком и в свою очередь я характеризуюсь влечением к смерти или к жизни. Я также и себя должен определить с этих двух сторон - с качественной и количественной стороны. Если я обладаю, скажем, в качественном отношении стремлением к смерти и в количественном характеризуюсь значением 0,2, то это означает для меня, что моё сильнейшее влечение к жизни вытеснено в бессознательное, и это обстоятельство не позволит мне эффективно работать в силу более сильного вектора моего бессознательного. Другое дело, если количественное значение влечения к смерти будет 0,8. Тогда я буду ощущать влечение к смерти в самом себе, я буду понимать, что это такое, и я смогу понять это влечение к смерти по соответствующим признакам в других. Я смогу получать знание в этой сфере. Я смогу познать закономерности, которые действуют в этой сфере. И в то же самое время я не буду понимать, что такое влечение к жизни. И, соответственно, наоборот при положенности и высокой количественной характеристике влечения к жизни. Но как бы там ни было, в любом случае снятая сторона противоположности будет ограничивать влечение. В любом случае мы имеем дело с противоречием, с системой противоположности, потому что только противоречие является источником всякого движения, всякого процесса. И если влечение к жизни будет близко нолю, то получим суицид. И если влечение к смерти будет равно нолю, то мы также получим мертвеца, потому что он не будет обладать энергией. Мы расходуем энергию, "стремимся к смерти" для того, чтобы получить энергию и возобновить жизнь. И мы возобновляем жизнь для того, чтобы расходовать её. Катастрофа возникает тогда, когда возникает разрыв в этой системе с взаимными обратными связями. Когда расходуемая энергия не возвращается энергией, и когда полученная энергия не расходуется. Живая система - это самовозобновляющий себя процесс, и она должна рассматриваться с этой точки зрения.

Итак, Скляр исходит из существования в человеке противоположных признаков проявления влечения к жизни и влечения к смерти. Что такое влечение к жизни и в чем его противоположность влечению к смерти автор ясно не определяет, но косвенно по разъяснениям можно понять, что по Скляру «влечение к жизни» это: 1)накопление энергии, 2)некое возобновление жизни (жизнь это самовозобновляющийся процесс). Таким образом, с одной стороны мы должны представить влечение к жизни как влечение к накоплению в организме энергии и соответственно напряжения, без возможности его разрядки, с другой стороны - как влечение к процессу самовозобновления.
Уже в такой формуле «влечения к жизни» можно увидеть противоречие, т.к. процесс самовозобновления протекает с затратой, разрядкой энергии, а не с ее ростом.

Лично мне трудно представить у живого наличие влечения, которое бы было направлено к прогрессивному росту напряжения в организме или, что то же самое, влечения к неудовольствию. Также как трудно представить наличие влечения к процессу. Как в основе процесса может лежать влечение к процессу? В приводимой Ю.Вагином аналогии, определение жизни через влечение к жизни есть классическое определение вечного двигателя, который якобы должен работать за счет внутренней тенденции к работе. Такого двигателя нет, равно как не существует и не может существовать у живой системы никакого влечения к жизни.

Что касается количественного выражения и вытеснения в бессознательное влечения, то здесь следует сказать следующее.
Да, действительно о влечении к смерти можно говорить как о количественной характеристике. Внешние или внутренние препятствия для удовлетворения влечения к смерти ведут к росту этого влечения, и, при хроническом некачественном удовлетворении этого влечения, оно может прорваться в сознание в виде желания смерти. (см. статью «Влечение к смерти и желание смерти» ).
Но логика Скляра рисует иную схему, согласно которой есть качественная положенность одного из двух влечений. При этом, например, при значении влечения к смерти 0,2 «сильнейшее влечение к жизни» вытесняется в бессознательное. Если я правильно понимаю Скляра, то именно эта «сильнейшость» влечения к жизни повинна в низком количественном значении влечения к смерти, но, в то же время, «положенность» у данного индивида все-таки влечения к смерти обуславливает вытеснение влечения к жизни. Стало быть, по этой же схеме должно выходить, что если у меня в данный момент положено чувство голода и я влекусь к пище, то одновременно «сильнейшее» чувство насыщения у меня вытеснено в бессознательное и это вытесненное (т.е. ранее бывшее в сознании) чувство насыщения «в силу более сильного вектора моего бессознательного» не позволит мне эффективно работать (т.е поесть). Тему про необходимую манифестацию вытесненного материала в сновидениях и оговорках я уже не буду развивать…

Если серьезно, то прежде, чем танцевать от печки необходимо четко увидеть эту печку. В противном случае это лишь абстрактная игра ума. На тему «противоположных признаков», «разбития на классы», «противоречия как источника всякого движения» можно долго спекулировать. Но термодинамика живого дает однозначный ответ, что диссипативные системы развиваются только в одном направлении - в направлении рассеивания и убывания энергии, что оптимальным образом переводит большое количество материи из высокоэнергетического состояния в низкоэнергетическое.

цитата:

Рассмотрим дуальные термины: половое влечение и инстинкт самосохранения. Половое влечение по сути своей, по всей своей логике есть влечение к смерти, есть отрицание индивида, поскольку половой инстинкт жертвует индивидом ради рода. Но в то же самое время либидо - это инстинкт жизни, поскольку он воспроизводит жизнь. В этом смысле либидо отрицает индивида и утверждает род. Либидо, следовательно, есть стремление к смерти индивида ради жизни рода. Инстинкт самосохранения по всей своей логике противоположен инстинкту либидо, ибо он имеет ввиду утверждение индивида за счет рода. Инстинкт самосохранения выражает влечение к жизни индивида и влечение к смерти рода. Такова логика этих двух противоположных вещей. И при всей их рядоположенности они оказываются зависимыми друг от друга, причем, в качестве положенной, в качестве реализующей себя во всякой жизненной ситуации выступает одна из сторон. Но как бы эти противоположности ни были дифференцированы относительно друг друга, их дифференциация основывается на их взаимной интеграции.

Стоп. О влечении кого и куда мы говорим? Что такое «влечение рода к жизни» или «влечение рода к смерти» я не знаю. Где они размещаются? Эти влечения находятся между человеками или каким-то образом внутри человеков? Или есть, помимо человеческой психики, некая родовая психика, которая имеет свои влечения? Каким образом человек чувствует и реализует не свое, а чужое влечение?

Человек, влекущийся к смерти, рождает человека в свою очередь тоже влекущегося к смерти. Направление движения здесь не меняется. Ю.Вагин приводит метафору дорожки домино, где каждая косточка падает на землю, будучи уроненной другой косточкой и толкает при этом косточку другую, а та в свою очередь другую и так далее, пока не кончится узор и запас домино.

цитата:

Пищевой инстинкт, рассматриваемый в качестве общего принципа, состоит в том, что он 1. ориентирован на внешний объект; 2. внешний объект для него не имеет сам по себе ни цены, ни значения; он имеет значение лишь постольку, поскольку способен выступать в качестве средства удовлетворения потребности.3.Удовлетворение потребности пищевого инстинкта заключается в разрушении, уничтожении объекта ради его ассимиляции. Поэтому пищевой инстинкт имеет своей целью уничтожение, разрушение объекта, причинение ему смерти. Выражаясь психологически, пищевой инстинкт обладает влечением к смерти объекта, а не себя, ради сохранения собственной жизни. Т.о., мы получаем своего рода магнитную стрелку, на одном конце которой написано: "влечение к жизни", на другом "влечение к смерти", и конец стрелки "влечение к жизни" указывает на субъекта" и тем самым указывает на объект противоположная стрелка. Мы получаем влечение к смерти другого объекта на основе нашего собственного влечения к жизни. Сексуальное отношение является противоположным. Самое первое его отличие сравнительно с пищевым состоит в том, что если отношение пищевого инстинкта является сугубо материальным, то отношение полового инстинкта является идеальным. В этом случае объект начинает выступать в качестве высшей ценности, и возникающее стремление к нему включает деятельность, направленную на достижение этой идеальной (родовой) цели. "магнитная стрелка" при этом переворачивается, и субъект становится средством объекта своей потребности, он жертвует собой ради неё. В условиях полной невозможности удовлетворить потребность возникают суицидальные мысли, и в крайних случаях дело может окончиться суицидом. Т.о., мы видим, что любое отношение является практическим и распределенным по крайней мере между двумя объектами. Что не существует внутреннего состояния без условий внешних обстоятельств.

То что половой инстинкт и пищевой инстинкты имеют отличия понять может даже школьник. Но по предлагаемым д-ром Марцинкевичем критериям вряд ли можно составить адекватное представление о том и другом. Так, например, под пункты пищевого инстинкта №1 и 2 вполне попадает и сексуальный инстинкт. Хотя мне, например, не понятна формулировка «внешний объект для него не имеет сам по себе ни цены, ни значения; он имеет значение лишь постольку, поскольку способен выступать в качестве средства удовлетворения». Как раз таки внешний объект (будь-то пища или объект сексуального желания) и имеет ценность и значение, поскольку способен выступать в качестве средства удовлетворения потребности – и тем больше, чем больше эта потребность неудовлетворенна. Что касается пункта № 3, то, очевидно, что любовники в норме не съедают друг друга во время или после полового акта. Но зачастую удовлетворение сексуальной потребности невозможно без разрушения сопротивления женщины, активного агрессивного ухаживания за женщиной – и все это ради присвоения женщины себе (ассимиляции).

Также непонятно утверждение, что отличия инстинктов состоит в том, что «отношение пищевого инстинкта является сугубо материальным, то отношение полового инстинкта является идеальным». В сексуальном влечении как раз таки, для того чтобы удовлетворить потребность, идеальный объект должен стать даже очень и очень материальным (и эту материальность человек должен осязать на расстоянии гораздо короче чем расстояние вытянутой руки). В противном случае потребность не будет удовлетворена. Что касается, так называемых идеальных компонентов сексуального влечения, то и в пищевом инстинкте их можно найти (Для многих есть большая разница – пьет ли он чай в студенческой столовой или тот же чай в хорошем ресторане).

А вот если посмотреть на эти две частные потребности человека через призму влечения к смерти, то мы увидим их принципиальное родство. Так неудовлетворение (или чаще всего некачественное удовлетворение) пищевого и сексуального инстинктов обуславливает развитие авитальной активности с повышением вероятности наступления смерти гораздо раньше, чем это позволяют ресурсы организма при нормальном хроническом умирании.